О том, как военная пропаганда ведёт к войне

Несколько лет назад я путешествовал по алтайской горной тайге с бывшим советским офицером-афганцем, который в годы афганской войны решал там по линии КГБ СССР задачи военной пропаганды и контрпропаганды. За чаем у костра он подробно рассказал о том, что такое военная пропаганда и на каких принципах она строится. Сегодня я вижу реализацию всех этих принципов в российской государственной информационной политике вокруг украинского кризиса.

Главная задача любой военной пропаганды – мобилизовать поддержку своего населения на одобрение войны (или экспансии). А также – деморализовать население противника, и привлечь симпатии третьих стран (с этим у Кремля пока ничего не выходит). Первые две задачи в целом решены – российский народ в большинстве своем поддерживает крымскую операцию (есть свежие данные про 93% поддержки присоединения Крыма), рейтинги власти растут.

Как это достигается?

Во-первых, надо убедить свое население в правильности своих действий и обвинить в разжигании кризиса противника. В данном случае – новые власти в Киеве и Запад. Для этого вся вина за кризис возлагается на Майдан, оппозицию и стоящий за ними Запад. Вина Януковича за развал экономики, непоследовательные игры с ЕС, дикую коррупцию в его семье и ее окружении уводится в тень. Для разжигания ненависти к противнику новая власть в Киеве навязчиво ассоциируется исключительно с «фашистами», «крайними радикалами», «бандитами», непопулярными в России Западом и США.

Во-вторых, агрессором следует объявить противную сторону («мы не хотели войны/экспансии»). Для этого придумываются истории о страшных преследованиях русских, о планах нападения на Крым, и даже о жертвах (несуществующую, к счастью, жертву в Крыму придумала, например, спикер Совфеда В. Матвиенко). Правда должна ловко смешиваться с вымыслом. Геббельс говорил, что если добавить к 3/4 лжи 1/4 правды – тебе поверят. Именно Гитлер и Сталин первыми применили принципы и методы военной пропаганды в масштабах целой страны.

В-третьих, врага надо персонифицировать и демонизировать. Здесь годится все – от принадлежности лидеров противника к секте сайентологов до демонстрации справки на них из психлечебницы. Особенно полезно выведение на первый план пропаганды реальных бандитов и националистов – как будто бы именно они и только они являют собой новое киевское руководство (Ярош, Парубий, Музычко (застрелен неизвестными в Ровно) и пр.) Увод в тень умеренных лидеров – как будто их нет.

В-четвертых, свои действия следует объяснять не стремлением к захватам и экспансии, а исключительно гуманистическими мотивами. Никто не хотел и не собирался вводить военных или аннексировать Крым или другие части соседних государств. Речь идет исключительно о защите беззащитных напуганных людей, о следовании их доброй воле. Иначе (это подается как само собой разумеющееся) – им всем грозила бы неминуемая смертельная опасность.

В-пятых, надо показать народу, что враг жесток, циничен, бесчеловечен. В отличие от нас – гуманистов и пацифистов. Тут очень пригодилась история с прослушкой Эштон и эстонского министра – о том, что Майдан расстреливали якобы сами лидеры Майдана. Что там было на самом деле никто, похоже, разбираться не хочет. Западу выгодно выставить чудовищем Януковича, а Москве – Майдан и Запад. Жертвы и их семьи сами по себе никому не интересны. Врагов следует изобразить нелюдями, чтобы оправдать возможные свои жестокости и зверства. Неудобные факты следует замалчивать.

В-шестых, полезно свои истинные намерения приписать врагу. Например, если речь идет о стремлении и потом решении присоединить к себе часть другого, братского и соседнего государства, то следует обвинить ЕС, США, Запад в целом, а также новые власти в Киеве в стремлении к мировому господству, гегемонии, к отторжению от России ее исконных территорий и сфер жизненно важных интересов.

В-седьмых, важно подавать все свои действия, как сугубо законные, легитимные. А действия противника – как нарушение всех мыслимых правил и законов. Поэтому Путин ссылается на «законное право народов на самоопределение», которое он решительно отрицал в отношении народа Чечни и народа Косово, но столь же решительно поддерживает в отношении народов Абхазии, Южной Осетии и Крыма. Захват власти в Киеве поэтому – это преступление и узурпация, а референдум за отделение в Крыму, не предусмотренный ни Конституцией, ни законами Украины – законное и легитимное действие.

В-восьмых, успех военной пропаганды всецело зависит от ее тотальности. Недопустимо наличие сильных независимых от властей каналов встречной информации, способной выявить и разоблачить ложь, распространяемую военной пропагандой. Поэтому на Украине отключают российские телеканалы, а в России принимаются решения по еще большей зачистке СМИ (фактическое закрытие «Дождя», покупка АиФ государством, смена главреда Ленты.ру, блокировка оппозиционных Интернет-ресурсов и пр.)

Информационные войны, построенные на принципах военной пропаганды хорошо известны во всем мире и используются всеми ведущими государствами. США успешно применяли те же принципы во время бомбежек в Югославии, вторжений в Гренаду, Панаму, Ирак и т.д. Западные СМИ применяют эти принципы и сегодня, освещая события на Украине. Их картина часто выглядит зеркально противоположной российским государственным СМИ.

Независимая информация проигрывает массовой пропаганде. Целые народы становятся жертвами промывания мозгов. Под заявления политиков о поиске мира на самом деле разжигается военная истерия. Это означает, что война куда вероятнее и ближе к нам, чем это может показаться.

Владимир Рыжков