Страна победившего вертухая

Сегодня мы живём в России – в стране победившего «вертухая». «Вертухай» – в зековском жаргоне (ныне многие вещи приходится обозначать именно в зековском значении, т.к. страна стремительно превращается в одну большую «Кущёвку») означает «конвоир». А в широком смысле «вертухайство» или вертухайская психология – это психология рабства, психология возжелания «твердой руки». На протяжении веков «вертухайство» для государства было инструментом подавления воли народа. Сегодня в России сама верховная власть выступает олицетворением «вертухайства».

По оценкам социологов, у нас поддерживают власть около восьмидесяти процентов населения. Зная определённое лукавство наших ручных социологов, допустим, что «вертухайской» психологии подвержены... ну, 60%. Это тоже немало. Результат, так сказать отрицательного отбора, когда вычищается всё светлое, чистое, возвышенное, а верховодит тёмное, мрачное, одним словом: правит балом Сатана.

Прямых потомков «вертухаев», тех, кто доносил, арестовывал, допрашивал, пытал, расстреливал, вешал, может, не так много. А вот абсолютное большинство сегодняшних «вертухайцев» – это те прагматики, которые приняли психологию рабства, как свою, живут по ней, потому, что так жить им выгодно, удобно. Да, их много. Эти самые обычные люди, хотя среди них есть и выдающиеся деятели. Многие из них понимают к какому краху – экономическому и, главное, духовному – ведет атмосфера ненависти и лжи нашего общества, но не имеют мужества, нет, не противостоять, а хотя бы заявить об этом во всеуслышание. Они впали в некий летаргический сон, чтобы не видеть, не реагировать. Это о таких людей написал Евгений Евтушенко в своём знаменитом стихотворении «Мы – советские коалы», которое, переделав на бардовскую песню, я исполнял на заре перестройки.

Не думал, что мне придется вытряхивать из сундука старый репертуар, но зловещие проблески очертаний нового ГУЛАГа заставляют нас ещё раз внимательно прислушаться к пророческим словам великого поэта: «Не проспи!».

О, мы – советские коалы!
На всех идеях и делах,
Эпохе новой подпевалы –
Вы дремлете, как на стволах.
Мой современник-соплеменник
В глазах спросонья лишь на треть,
Ты протираешь, как мошенник,
Боишься чище протереть.

Нет, дело тут не в катаракте.
Граждански слеп ты не один.
Виной твой заспанный характер,
Мой дорогой согражданин.
Почти нельзя прощупать пульса
Общественного на руке.
Ты от «Авроры» не проснулся.
Ты – в допетровском столбняке.

Очухивался ты в кальсонах,
Когда пожар кровать глодал.
Марксизм был для тебя как сонник,
Ты по нему не жил – гадал.
Мартены, блюминги, Кессоны –
Вот племя идолов твоих,
Ты жил физически бессонно,
А нравственно – трусливо дрых.

Когда ночами шли аресты
И сам себе забил ты кляп,
Звучали маршево оркестры
Под совести позорный храп.
Такой сонливистый и зевкий
Ты не проспать не мог войны,
Ты прозевал шифровку Зорге
Под победительные сны.

И членом Армии чиновной
Всех носоглоточных капелл,
Ты прохрапел во сне Чернобыль,
Нахимова ты просопел.
Нахальный аэрокурёнек
Чуть Кремль не сбил, всё оттого,
Что был прошляплен он спросонок,
Коалами из ПВО.

А разве травлю Пастернака
Ты не проспал, бурча сквозь сон:
«Я не читал роман, однако,
Я им предельно возмущён...».
Ты дал медальку не задаром,
Ведя и свой медалесбор,
Малоземельным мемуаром
На всеземельный наш позор.

И чтоб не быть сейчас в опале,
Ворчишь, гражданственно скорбя,
Проспали, многое проспали –
Для всех, но лишь не для себя.
Когда же будет общий просып,
Ты мой, согражданин, таков,
Поспать – ты гоголевский Осип,
А хвастаться – сам Хлестаков.

Так вот, что значит сон здоровый,
Когда профукана страна,
Когда под посвист двухноздрёвый
Бездарно проспана она,
И вдруг чуток с похмелья квелый,
Войну проспав навеселе,
Проснёшься голый сам на голой
Обезглаголенной земле.

И безо всяческой подсказки,
И безо всяческой цепи,
Позволь мне дерзностность подсказки
Одной простейшей: «Не проспи!».

Амыр Хоюгбан